Я действительно чувствовала себя не слишком хорошо. Джон Летман довел меня до красного лакового кресла. Как только он меня отпустил, мои колени подломились, и я свалилась, пытаясь отогнать холодную дурноту, которая накатывала на меня волнами, сменяясь удушливой влажной жарой. Но это не мешало слышать быстрый обмен фразами над головой. Я пропустила первые слова Летмана, но среагировал Графтон очень бурно:

– Что? Что за чертовщину ты несешь?

– Собирался вам сказать. Парня нет.

– Это невозможно!

– Это правда. Его нет. Ушел. Никаких следов.

Я на минуту вынырнула.

– Браво Чарльзу!

– И он вернется сюда, – сказал Летман, – через час или два и притащит всех, кого ему удастся высвистать.

– Вернется сюда? – Интонации Графтона разили, как молния. – Ты имеешь в виду, что он выбрался наружу?

– Должно быть. Я обнаружил Яссима оглушенным, а главные ворота открытыми. Конечно, он не знал, что девушка у нас здесь, иначе…

– Ты проклятый дурак! И ты время терял! – Так теперь, похоже, квалифицировалась Халидина смерть. – Когда это произошло?

– Недавно, надо полагать. Он разбил кувшин с водой и следы его ног еще не высохли, когда я пошел вас искать.

– Выпусти собак. Давай, немедленно. Он хочет попасть в деревню и не мог уйти далеко. Они его легко поймают, и можешь сказать Насирулле, что не важно, растерзают они его или нет, лишь бы поймали.

– Они, скорее всего, и не прикоснутся к нему. Помните, я рассказывал…

– Какого черта это теперь значит? Ты что ли не понимаешь, что так мы убьем двух птиц одним камнем – уберем Насируллу с собаками из замка, пока все выносим снизу. Собаки парня найдут наверняка, а если Насирулла будет с пистолетом… Его нужно остановить, понимаешь? Яссим, думаю, уже пришел в себя? Давай, приятель, поспеши, оставь эту глупую ведьму, я с ней разберусь. И возвращайся сюда как можно быстрее, помогать доделывать дела.

Летман повернулся, чтобы уйти, но я схватила его за рукав.

– Не оставляйте меня с этой свиньей, ради Бога! Не видите, что у него крыша поехала? Халида, теперь Чарльз… Вы не видите, что и у вас нет никакого шанса? – Я трясла его руку, будто пыталась привести в чувства зомби. – Слушайте, я знаю, что вы делали только то, что он вам говорил. Вы не имеете никакого отношения к смерти Халиды! Если дадите Чарльзу уйти и выпустите меня отсюда, клянусь, буду выступать в вашу защиту и всем скажу…

– Иди, – сказал Графтон, Летман вырвался и удалился. Графтон махнул в мою сторону головой. – Вставай. Пошли.

– Куда?

– Обратно в твою клетку, девочка.

Я вцепилась обеими руками за ручки кресла, так что лак начал осыпаться.

– Туда обратно к ней?

– Ни в коем случае, у нас там дела, ты не слышала? На этот раз попадешь в официальную камеру, но не думай, что выберешься оттуда, как твой кузен.

Я медленно начала подниматься, держась за ручки кресла. Туман в голове рассеялся, и я довольно твердо стояла на ногах, но выглядела, надо полагать, абсолютно безопасной, потому он, очевидно, не предусмотрел моего следующего поступка.

– Вставай, не тяни время. Надо двигаться.

Я начала двигаться. Неожиданно резко выпрямилась и оттолкнула от себя тяжелое кресло так, что оно покатилось по мраморному полу и встало между мной и Графтоном. Побежала в другую сторону, к кровати. Вверх по ступенькам, через помост, вскочила на кровать и сорвала винтовку со стены. Развернулась, не слишком уверенно на мягком, прислонилась спиной к стене и навела на Графтона дуло, прежде чем он успел сделать за мной три шага. Я понятия не имела, заряжено ружье или нет. Скорее всего нет, но Графтон тоже не знал наверняка. А чтобы идти прямо на ружье, надо быть уверенным и даже очень. Ошибка будет последней.

Он остановился, в чем я не сомневалась.

– Опусти эту глупость, она не заряжена.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Совершенно неожиданно гончие залаяли во дворе. Очевидно, Насирулла отпускал их в нелепой надежде, что они растерзают Чарльза. Я засмеялась Графтону в лицо.

– Тогда идите сюда и возьмите меня, – предложила я.

Он не шевельнулся. Я опять засмеялась и, держа ружье в полной готовности, взялась рукой за стену, чтобы сойти с кровати. И неожиданно все началось опять. Волна жара, озноб, пот, тяжелое дыхание… Я схватилась за складку полога и повисла на ней, смутно осознавая, что винтовка опустила дуло куда-то вниз. Графтон шагнул в мою сторону, где-то очень громко лаяли собаки, и кто-то кричал.

Я взяла себя в руки, но слишком поздно. Он уже добрался до меня, выхватил винтовку из рук, проверил пустой магазин, забросил бессмысленное оружие под кровать, гнусно ударил меня по голове, я полетела с безумным ускорением и приземлилась поперек кровати. Серая кошка, отчаянно шипя, вырвалась из-под одеял, как стартовавшая ракета, и пролетела не то чтобы в сантиметре от меня, а провела всей своей шерстью по моему лицу.

Я завизжала. Графтон кричал что-то и, кажется, хватал меня, но я перешла все границы страха и мне было не до него. Пойманная в собственном ночном кошмаре, сопротивляясь накатившему на меня ужасу, я ударила его ногами и руками и отлетела на другой конец кровати.

Из сада снаружи донесся неожиданный залп шума, топот собачьих ног, потом вопль кошки, убегающей от готовых к убийству гончих. Кошмарная зверюга опять влетела в комнату вопящим серым сгустком, а за ней гончие, производящие бешеный шум. За одной волочился обрывок поводка, сзади очень громко несся Насирулла.

Кошка прыгнула на полог кровати. Гончие увидели это и бросились за ней. Полетел тяжелый стул, врезался в стол и уронил лампу, во все стороны брызнуло масло. Пламя побежало по нему, как шаровая молния, Графтон что-то визжал, тянул одеяло с кровати, прыгнул вниз с помоста, подскользнулся на горящем масле и упал. Сильно ударился головой о каменное основание стола. Над моей головой к высокому окну пролетела кошка, как серебряная птица, и исчезла.

Все произошло за секунды. Бежало пламя, протягивало лапы, схватилось за полог и стало лизать его огромными языками. Я скатилась с кровати подальше от огня и попала в тихий сумрак коридора. Последнее, что я видела, убегая, – араб, который тянул Графтона к другой двери.

Гончие пошли со мной. Софи, поскуливая со страха, понеслась вниз по ступенькам и быстро оказалась внизу. Я захлопнула дверь и бросилась за ней.

– Сюда, – крикнула я гончим, – по этой дороге! – и мы побежали вниз по кривому коридору, мимо комнаты, где все еще лежала бедная Халида. Тихий воздух уже заполнял дым, перед нами была массивная дверь принца. Я легко открыла ее, и мы прошли. Она вполне могла бы отсечь от пламени, поэтому я захлопнула ее за собой и задвинула задвижку. И тут я обнаружила, что перед дверью тоже огонь…

То есть я так думала только одну душераздирающую секунду, когда увидела, как сияет и искрит проход. Потом я поняла, почему. Его тоже подготовили для ночной работы. С обеих сторон двери принца горели красным пламенем и пускали дым факелы. Я остановилась, не зная, что делать, а гончие скулили и держались около меня. Скоро придет караван и, скорее всего, через ворота. Но Халида сказала, что они заперты и ключ вынут. Оставались главные ворота, нужно попробовать.

Я пробежала направо по коридору ярдов двадцать, вдруг впереди залаяла Софи, и послышались крики. Я остановилась. Конечно, они все там – Графтон, Летман, Насирулла, Яссим. Пойду туда и наткнусь на всех одновременно. Более того, если они еще надеются спасти свой драгоценный груз, то пойдут по этому пути в любую секунду. И даже если вся эта развалина загорится, как стог сена, не поспорю на булавку, что кто-нибудь из них захочет сделать для меня что-то, кроме размашистого броска прямо в огонь.

Я побежала к двери в сераль, она открылась, и мы пробрались внутрь. Темнота упала, как бархатный занавес, оглушала и наводила ужас. Я закрыла за собой дверь и сделала два неуверенных шага вперед, споткнулась о нижнюю ступеньку и упала, больно. Одна из собак заскулила и прижалась ко мне. Под шелковой шерстью дрожала горячая кожа. С другой стороны ко мне приблизилась узкая голова, я схватилась за ошейник и встала. Держась одной рукой за ошейник, а другой нащупывая перила на внешней стороне лестницы, я начала подниматься вверх по спирали.